Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года - Е. А. Грановский
Все это время аварийная партия работала не покладая рук. РЛС удалось починить к часу ночи, а в 01:53 на «Санта Фе» восстановили радиосвязь и получили от командующего десантными силами разрешение осуществить высадку разведгруппы. Надувные лодки были спущены на воду. Мотор на одной из них завести не удалось, ее взяли на буксир. Само же плавание к пункту назначения прошло без осложнений, если не считать того, что их засек радар «Форреста». Но это обнаружение не сыграло никакой роли. В 02:30 моторки отошли от борта «Санта Фе» и проследовали сначала в западном, к бухте Хеллc Китчен, а затем южном направлении. «Красного пляжа» в бухте Йорк разведчики достигли в половине пятого утра. Убедившись в отсутствии там противника, разместили на берегу радиомаяк и светосигнальные красные маркеры, необходимые для высадки десанта в предрассветных сумерках, а затем произвели разведку соседнего «Фиолетового пляжа», где было обнаружено проволочное заграждение и пулеметное гнездо британцев. Таким образом, решение руководителя операции о переносе места высадки оказалось во всех отношениях удачным. Однако еще более благоприятные последствия имел перенос времени начала высадки с 06:00 на 06:30, поскольку как раз около шести утра британцы по приказу майора Нормана снялись со своих позиций, оставив полуостров мыса Пембрук целиком беззащитным.
«Санта Фе» после того, как произвела высадку разведгруппы, получила задачу патрулировать на подходах к Фолклендам, имея в качестве вероятного противника британские атомные субмарины, возможность скорого прибытия которых в район проведения операции будоражило воображение аргентинского командования145. Неясно только, что могла им противопоставить старая подлодка, которая едва не пострадала от своих же надводных кораблей, будучи на пути в назначенный район несения дозора. Отряд в составе эсминца «Эркулес», корвета «Друммонд», танкодесантного корабля «Кабо Сан Антонио» и ледокола «Альмиранте Ирисар» следовал контркурсом, направляясь к пункту высадки десанта. Шедшая в позиционном положении субмарина при обнаружении облучения себя РЛС эсминца сразу же нырнула на глубину, а вот подать опознавательный сигнал из-за неполадок станции звукоподводной связи смогла далеко не сразу. Ее позывной прозвучал, когда на «Эркулесе» уже приготовились выстрелить противолодочную торпеду. Командира эсминца капитана 2 ранга Энрике Молину Пико заставило промедлить опасение, что здесь могла оказаться советская или китайская подводная лодка… Само патрулирование не сопровождалось никакими примечательными событиями. Наконец, в 14:00 3 апреля поступил приказ возвращаться в Мар-дель-Плату, куда «Санта Фе» пришла в конце суток 6 апреля. На причале среди встречающих был капитан 3 ранга Куфре, чья группа к тому моменту уже вернулась к месту постоянной дислокации, будучи доставленной туда по воздуху. Командир спецназовцев рассказал, что группа успешно выполнила задание, а покидая Мальвины, сопровождала в самолете пленных британцев, при этом он тепло пообщался с майором Королевской морской пехоты Нуттом и обменялся с ним на память форменными беретами.
Высадка главных сил десанта
Аргентинцы воспроизводили принятую Корпусом морской пехоты США тактику, предполагавшую высадку плавающих бронетранспортеров с десантного корабля на воду на значительном расстоянии от берега, за пределами эффективной дальности действия пехотных огневых средств противника, и проход пляжа на гусеницах в максимально быстром темпе без спешивания морских пехотинцев. В качестве основных боевых машин десанта выступали американские БТР LVTP-7, известные как amtracs (сокращение от amphibious tractor), аргентинское наименование – Vehículo Anfibio a Oruga (VAO), составлявшие парк 1-й роты 1-го батальона амфибийных машин. Для вспомогательных целей использовались легкие колесные машины-амфибии LARC-5, тоже американского производства. И те и другие до сих пор стоят на вооружении аргентинской морской пехоты.
Бронетранспортер LVTP-7 (аббревиатура от Landing Vehicle, Tracked, Personnel) имеет длину 7,94 м, ширину 3,27 м и высоту 3,26 м и боевую массу 23,5 т. Бронекорпус защищен плитами алюминиевой брони толщиной от 30 до 45 мм. Сравнительно мощный дизельный двигатель позволяет развивать на суше скорость до 65 км/ч, а на воде водометы разгоняют амфибию до 10—13 км/ч. При этом она способна покрыть по воде до двадцати морских миль, двигаться при волнении моря до трех баллов и сохранять плавучесть и остойчивость даже при пяти. Экипаж составляет три человека – командир, механик-водитель и стрелок. Вооружение – 12,7-мм пулемет «Браунинг» M2HB. В кормовой части машины расположено десантное отделение, в котором на трех скамьях размещается до 25 человек десанта. Выход из десантного отделения – через люк-аппарель в корме либо из верхних откидных люков.
В ранние утренние часы 2 апреля танкодесантный корабль «Кабо Сан Антонио» в сопровождении корвета «Друммонд» с погашенными огнями приблизился на две морские мили к погруженному в ночной мрак побережью. Аргентинские корабли были обнаружены сначала радаром судна «Форрест», а затем визуально наблюдателями на мысах Пембрук и Нэйви. Но это никак не нарушило планов нападавших и даже наоборот вкупе с атаками на Муди-Брук и Гавернмент-Хаус должно было, по замыслу Буссера, привести британцев в панику от сознания, что «враг уже повсюду». После непривычно раннего подъема, состоявшегося в половине пятого утра, и завтрака аргентинские десантники заняли места в своих машинах на танковой палубе «Кабо Сан Антонио». Бронетранспортеры завели и начали прогревать двигатели. Рев от них внутри танкового отсека корабля стоял такой, что приказы могли передаваться только жестами либо транслироваться по радио. Затем в 06:05 был погашен свет, чтобы дать возможность глазам десантников привыкнуть к темноте. В 06:20 плавно раскрылись ворота в носовой части корабля и с грохотом опустилась на воду аппарель. Впереди в неярком свете луны проглядывала тусклая полоска земли. До рассвета оставалось чуть более получаса. В 06:22 была отдана команда: «Первая волна к воде!» Выходом бронетранспортеров руководил командир роты амфибий капитан-лейтенант Марио Форбиче, испытывавший в этот момент колоссальный прилив патриотизма.
Передовую группу десанта во главе с замкомандира 2-го батальона морской пехоты кап.3р. мп Уго Хорхе Сантишаном составляли четыре бронетранспортера, перевозивших усиленный стрелковый взвод роты Е 2-го бмп под командованием лейтенанта Карлоса Рамона Швайцера и 3-й взвод роты C 25-го пп с полковым командиром подполковником Сейнельдином и взводным лейтенантом Роберто Режесом, всего 99 человек, в том числе 24 в головной машине №05 (командира авангарда) и по 25 – в машинах №07, №10 и №19. Командирский БТР №05 после схода в воду следовал прямо, №19 (лейтенанта Швайцера) и №07 (командира минометного отделения субофицера 2 класса Виктора Кироги) расходились по сторонам, образуя строй клина. В ста метрах позади «ноль пятого» держался БТР №10 подполковника Сейнельдина. Как вспоминает Карлос Буссер, некоторая проблема виделась в том, что Сейнельдин был старше Сантишана по воинскому званию. Поэтому во избежание трений между ними машина подполковника была формально обособлена в отдельную тактическую единицу. Однако сам Сейнельдин сразу заверил командира авангарда, что полностью доверяет его опыту офицера-десантника и станет беспрекословно выполнять все приказы, что для аргентинских военных с их тщеславным самолюбием практически граничило с личным подвигом.
«Все пошло так, как будто мы на учениях в Патагонии, – вспоминает Уго Сантишан. – Мой позывной был „Заря“, очень поэтично. Моя группа из четырех VAO подошла к пляжу в блестящем строю. Если я успешно доберусь до берега, за мной последуют другие. Но если я увязну в грязи, то остальные могли повернуть и произвести высадку на „Фиолетовом пляже“. Когда я почувствовал касание грунта, я радировал: „Касание!“ Это было ровно в 06:30 – заслуга людей на „Кабо“, которые направляли нас по радиомаяку. Затем, через десять или пятнадцать секунд, водитель
